Когда уйти от отчего порога
Нас побуждает неизбежный час,
Мы смотрим вдаль возвышенно и строго
И, не смущаясь, не отводим глаз,
И верим, что нуждается мир в нас…
В жестоких схватках неизменно верим,
Что проиграть не сможем никогда,
И травим жизнь собаками как зверя,
И мчимся вскачь, не меряя года,
Не оставляя за собой следа…
И мы сильны незыблемою верой,
Что этот мир не совершен без нас,
И наши неподдатливые нервы
Себя не сохраняют про запас,
Мы знаем, что умрем, но не сейчас…
И мудрость, что давала нам советы
Оставили мы где-то на пути,
И без нее мы оказались где-то,
Куда никто не пробовал дойти,
Проторенной дороги не найти…
Себя мы сами часто награждали,
За подвиги, что мир не оценил,
И непонятно, с кем мы в бой вступали,
И кто, в конечном счете, победил…
И нет уже ни доблести, ни сил…
И вновь никто не слушает советов,
Что помудрев, хотим мы дать другим,
И нам ли их судить теперь за это,
Когда и сами не внимали им…
И каждый вновь пойдет путем своим…
Но ни к чему бессмысленность упреков,
И в неизвестность рвемся мы опять,
Не отводя для будущего срока,
Покорно не хотим бессилья ждать,
Не веря вновь, что сможем проиграть…
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : 3) Жизнь за завесой (2002 г.) - Сергей Дегтярь Я писал стихи, а они были всего лишь на бумаге. Все мои знаки внимания были просто сознательно ею проигнорированы. Плитку шоколада она не захотела взять, сославшись на запрет в рационе питания, а моё участие в евангелизациях не приносило мне никаких плодов. Некоторые люди смотрели на нас (евангелистов) как на зомбированных церковью людей. Они жили другой жизнью от нас и им не интересны были одиночные странствующие проповедники.
Ирина Григорьева была особенной. Меня удивляли её настойчивые позиции в занимаемом служении евангелизации. Я понимал, что она самый удивительный человек и в то же время хотел, чтобы она была просто самой обыкновенной девушкой. Меня разделяла с ней служебная завеса. Она была поглощена своим служением, а я только искал как себя применить в жизни и церкви. Я понимал, что нужно служить Богу не только соответственно, не развлекаясь, но и видел, что она недоступна для меня. Поэтому в этом стихе я звал её приоткрыть завесу и снять покрывало. Я хотел, чтобы она увидела меня с моими чувствами по отношению к ней и пытался запечатлеть состояние моего к ней сердечного речевого диалога, выраженного на бумаге. Но, достучатся к ней мне всё никак не удавалось.
